Страна Болот, с её прононсом и Диграфом, похожая на Францию. Страна Серых Скал, где вырос Гриф, напомнившая мне по описанию Тоскану, в той части региона, где в Италии добывают белый Караррский мрамор. И ещё с десяток мелких и вечно воюющих друг с другом стран.
И когда Гошик предоставляет слово Шако, я из Аннукса, ближайшего к Диграфу порта, по водам Южного океана спускаюсь к Уносу.
И первое что меня возмущает: Абсинтия считается самой северной территорией континента, но на нашей карте это был бы крайний юг. И по сути, если их земля тоже круглая, с Абсинтии до Трэса через Холодный океан в несколько раз ближе, чем по Большой воде, но тут вмешивается несправедливость номер два: северный берег Полынного королевства и южный Третьего Континента — это неприступные скалы, а воды — цепи рифов, необитаемых островов и мелких архипелагов, в которые даже самые отчаянные мореплаватели опасаются лезть. Поэтому все торговые и пассажирские суда вынуждены тащиться через Дуос.
И крайним портом, что их встречает на Уносе, является Биденс, теперь один из городов Империи Пяти. И наконец, несправедливость номер три — обвожу я пальцем родные теперь мне земли — Абсинтия одна крупнее, чем вся объединившаяся Империя. Но… все крупные морские порты достались Империи, в том числе самый крупный Аденантос, их столица, и остальным не вошедшим в её состав пяти странам, Абсинтии же — бескрайние леса, холмы, поля, горы и единственный портовый городок Маратон на правом побережье.
Из пяти свободных стран, одной правит Робертус — старший брат Георга. Даже его крошечный Колхикон частично спускается к морю, хоть большей частью лежит в горах, что разделяют стеной Абсинтию и Империю. И оттого, что когда-то страны так и не смогли договориться о названии этих гор, они так и зовутся — Безымянные.
— А где находится Исваан? — чтобы не мешать докладу Шако об обстановке в городе, которая мне и так известна не понаслышке, шёпотом спрашиваю я ближайшего к карте охранника.
— На Трэсе, — пытается тот отделаться коротким ответом, даже не шелохнувшись в своём почётном карауле. Но я как в той рекламе: «Дима, помаши маме ручкой!» пока не заставила его подойти к карте и ткнуть пальцем, так и не успокоилась.
«Ну надо же! — рассматриваю я крошечный залив на том побережье Трэса, где высятся неприветливые зубчатые скалы. — И правда, Берег Вечного Счастья. Это ж счастья будет полные штаны, если доберёшься в эту бухту целым и невредимым».
Глава 42. Даша
— В общем, мы подходим к той фазе эпидемии, что именуется пандемией, — с глубоким вздохом завершает свой доклад Шако. — Болезнь вот-вот примет массовый, повальный характер и поразит почти всё население.
— Ну, этого и стоило ожидать, — вторит ему вздохом король. — Радует только одно: что ни одного смертельно случая до сир пор не зарегистрировано. Будем надеяться, что получится пережить эту пандемию без потерь. Что по временным госпиталям? — разворачивается он к кому-то, хоть и не к главному санитарному врачу страны, но видимо, к сведущему в этих вопросах.
Под его речь, что коек, медсестёр и медикаментов не хватает, я крадусь к своему месту и, заняв его, ещё до того, как он закончит своё пессимистическое повествование, начинаю нетерпеливо покашливать. А потом, не выдержав, всё же перебиваю:
— Вас бы на улицу, господа, в толпу испуганного, мёрзнущего и сидящего без работы народа. Простите, но я никак не пойму: рук в госпиталях не хватает, и в это же время огромный пласт населения, занятый до этого в сельском хозяйстве, сидит без работы и хватается за любую возможность, лишь бы прокормить семью. Люди готовят, пекут, мастерят, берутся за любой ремонт, за всё, что только они могут сделать своими руками, чтобы продать товар или услугу и купить кусок хлеба. А у нас госпиталя стоят без медперсонала?
— Но тот объём оплаты, который выделен, мы освоили, — прямо как наши чиновники, переходит «санитарный врач» на канцелярский язык. — И не в моих полномочиях справляться о возможностях казны. Возможно, людей просто не на что нанимать. Почти все занятые там сейчас из «травников» — показывает он на Фарада и работают добровольно. Платить остальным мне просто нечем.
— Да, состояние казны не ваша забота, Николас, — зло обрывает его Георг, — а моя. Ваша была посчитать какое количество людей ещё требуется и доложить. Так считайте и докладывайте! У вас времени до вечера.
— Простите, Ваше Величество, — вздыхает этот молодой, но неприятный мужик, этакий зализанный интеллигентик с жиденькими волосёнками, и не думая отступать. — Но дело даже не в персонале. Мест в госпиталях всё равно не хватает. А люди идут за тарелкой супа, за теплом, за горячей водой, возможностью помыться и постираться. Порой они даже ещё не больны, но заранее стараются занять койку. Сколько бы у нас ни было медсестёр, мы не сможем принять всех.
— Георг, — глядя как он мрачнеет, словно грозовая туча, кладу я руку ему на колено. — Я знаю, что с этим делать. Точно знаю. Послушайте меня, — прочищаю я горло, когда советники затихают, готовые мне внимать. — Раз уж мы всё равно не можем остановить эту эпидемию, давайте превратим её в праздник.
— Хм, — качает головой мой король, что видимо означает: «Вот ты чумовая!»
— Я слышала, как вы решили вопрос с армией: всех заразить, чтобы они переболели одновременно. И это гениально. Осталось меньше десяти процентов неболевших. То есть наша армия за неделю стала дееспособной. Почему бы так же не поступить с остальными людьми?
— И что ты предлагаешь? — всё же снисходит мой король до неприкрытой заинтересованности.
— Много чего, — усмехаюсь я. — Во-первых, под госпиталя надо задействовать ту недвижимость, что стоит бесхозной. Сбежавшая аристократия оказала нам услугу — теперь у нас есть огромные, отапливаемые — поднимаю я палец, — помещения. Вот и пусть они станут приютами для людей, которые в них нуждаются. И не только на период эпидемии, на всю зиму. Пусть там будет горячая пища, медперсонал, бани, горячая вода, медикаменты, средства гигиены — всё, что только может потребоваться.
Личная гигиена — главное условие быстрого и безболезненного выздоровления. Так давайте людям просто это дадим. Далее, — машу я рукой Дамиану, показывая на графин с водой рядом с ним.
— Записывайте, господа, — пока я жадно глотаю воду, командует мой Пятый Рекс. — А то как в прошлый раз: никто ничего не запомнил, а потом локти кусали.
— Далее, — отставляю я стакан. — Праздник. Пусть в городах, селах, в каждом населённом пункте на всех главных площадях до конца эпидемии готовят горячую еду, играет музыка, разливают какие-нибудь слабоалкогольные напитки или просто горячие, не знаю. Пьяные нам точно не нужны. А вот кучность населения — будет на руку. Пусть заболеют все разом. Имея по стаканчику грога или глинтвейна холодными зимними вечерами у большого костра среди друзей, соседей, семьи — чем не отличное времяпровождение хоть для больных, хоть для здоровых.
— Музыка, танцы, фейерверки, — что-то уронив со стола, с энтузиазмом откликается неуклюжий молодой человек, которого я признала по алым пятнам смущённого румянца на щеках и по этой неуклюжести. — Позвольте это я возьму на себя?
— С радостью позволяю, Пьер, — прикладывает руку к груди король. А я про себя добавляю: "Надеюсь, этот Пьер не спалит нам столицу". Хотя судя по лицу короля, посветлевшему, довольному, и улыбкам на лицах остальных членов совета идея им нравится.
— Помимо этого, кто мне скажет сколько в городе бань? — осматриваю я присутствующих.
— Около десяти, — отвечают из-за стола.
— А сколько населения в столице?
На этот вопрос мне отвечает канцлер.
— Тогда бань мало. Очень мало, Клодвиг. И эту проблему тоже нужно решать и немедленно. Потому что вода в «купальнях» или как вы их тут называете, «стиральнях», то есть таких каменных ванных типа квадратных фонтанов, уже по утрам замерзает. Скоро людям негде будет стирать и полоскать одежду, и мы будем иметь не только эпидемию ветрянки — она пройдёт и в итоге сойдёт на нет. Но начнутся инфекции похуже. И к волне простудных заболеваний добавятся вши и прочая живность. И антисанитария станет фатальной. Поэтому я настаиваю на том, что нужно устроить временные, а лучше постоянные «помывочно-постирочные пункты», — показываю я пальцами кавычки.